- Перспективный чиновник
- Сыщик-эрудит
- Большое ухо Львова
- Мазох и украинцы
- Насекомые в подарок
О личности и творениях австрийского писателя Леопольда Захер-Мазоха написано и известно уже очень многое. Например, хорошо известно его благожелательное отношение к галицийским украинцам. И все же, к большому сожалению, тема частной жизни семьи Захер-Мазохов для широкой общественности остается малоизвестной. Украинские исследователи весьма часто упоминают тот факт, что маленького Леопольда воспитывала няня-украинка, и при этом как бы получается, что ни отец ни мать не имели решающего влиянияь на формирование личности будущего певца городской любви и "сладкого" насилия. А ведь отец и полный тезка своего сына-писателя Леопольд Захер-Мазох-старший с симпатией относился к украинцам и сыграл в их истории ничуть не меньшую роль, чем его сын, автор "Дон-Жуана из Коломыи".
Не нужно быть убежденным фрейдистом, чтобы допустить, что именно старший Захер-Мазох в какой-то мере повлиял на то, что у его сына очень рано развился интерес к тем ощущениям, которые испытывают люди в результате пыток и унижений. Дело в том, что отец "основателя" мазохизма долгое время исполнял обязанности начальника городской полиции Львова и был личностью яркой и незаурядной. Если ознакомиться поближе с воспоминаниями современников о "дедушке" мазохизма, то трудно отбросить в сторону навязчивые мысли о генетической предрасположенности, детских комплексах и иронии человеческой судьбы.
Леопольд Захер де Кроненталь, полный тезка своего знаменитого сына, родился в семье скромного львовского губернского советника Йогана, который перебрался в Галицию в конце XVIII века в поисках лучшей доли. Надо помнить, что недавно присоединенная провиниция считалась в империи местом непрестижным и малоперспективным в плане продвижения по служебной лестнице. Тем не менее, потомственный дворянин Йоган Захер служил императору верой и правдой и в том же духе верности монархии воспитывал и своего сына. Еще в детские годы Леопольд проявил склонность к различным наукам, много сили и времени уделяя самообразованию.
Следуя примеру своего отца, Леопольд после окончания гимназии устроился на службу в канцелярию губернатора. Через некоторое время личность старательного и неплохо образованного молодого чиновника привлекла к себе внимание барона Франца Крига, местного "серого кардинала", который, хоть и не занимал ключевых постов в служебной иерархии, все же фактически руководил всеми делами во Львове за спиной официального губернатора Фердинанда д`Эсте. Барону, который сам происходил из обедневшей семьи баденского дворянина и, будучи 18-м ребенком в семье, без всякой протекции сумел достичь высот власти, понравился сметливый уроженец Галиции. Позднее современники говорили, что именно Криг первым сумел разглядеть в юноше те черты характера и деловые качества, которые затем определили его дальнейшую полицейскую карьеру.
В общем, по протекции барона Леопольд поступил на службу во львовскую полицию. Примерно в то же время он женился на дочери богатого и известного в городе врача Франца Мазоха, кстати, одного из ректоров Львовского университета. Для того, чтобы принять в результате брака двойную фамилию, молодоженам пришлось ждать специального разрешения из Вены. Так что именно после заключения брака будущий мастер обысков и провокаций принял двойную фамилию - Захер-Мазох. Новоиспеченный полицейский чиновник эфективно и необычайно аккуратно вел все порученные ему дела, к тому же оказывая всяческое почтение к старшим по рангу коллегам, а потому он в скором времени снискал к себе внимание и стал пользоваться авторитетом. В ноябре 1832 года Леопольда Захер-Мазоха назначили начальником львовской полиции. Еще через два года он провел серьезную реформу действующих ревизоров. За энергичное наведение порядка в служебных архивах и развитие агентурной сети Леопольд Захер-Мазох даже заслужил благодарность от самого имперского министра полиции Йосифа фон Зайдлинца. Еще через некоторое время старательный полицейский был удостоен почетного титула придворного советника. При этом надо учитывать, что в течение предыдущих пятидесяти лет никто из предшественников Захер-Мазоха на посту директора львовской полиции не был удостоен подобных отличий. Можно смело утверждать, что, работая в полиции, пан Леопольд обрел цель и смысл своей жизни. Он стал профессиональным сыщиком.
Внешне гений полицейской интриги был очень приятным и симпатичным человеком. Да, он потерял в молодости глаз, но это не сделало его внешность отталкивающей. Среднего роста, простой в общении, он никогда не придерживался всяких там бюрократических формальностей, если брался "из чувства приязни и дружбы" помочь кому-нибудь уладить дела в учреждениях при губернаторе. Ходил он по Львову без охраны и вполне мог остановиться на улице и начать с кем-нибудь беседовать без излишних церемоний и ритуалов. Казалось, что начальник полиции даже радуется, когда к нему подходят с каким-либо просьбами и вопросами. Вне службы Леопольд Захер-Мазох серьезно занимался минералогией и энтомологией, хотя неплохо ориентировался и в других областях науки. Говорят, что он очень любил препарировать жучков и мотыльков для своей коллекции. Знания его были воистинну энциклопедическими. Также Захер-Мазох обладал хорошим художественным вкусом, очень любил музыку. В свободное время он часто посещал театральные постановки и концерты, много читал. В 1840 году Леопольд Захер-Мазох даже был избран главой Галицкого музыкального общества.
Надо также сказать, что свою широкую эрудицию полицейский комиссар Львова умело использовал во время допросов, подлинным мастером которых он вскоре стал. "Доверительная" беседа с задержанными становилась для Захер-Мазоха своеобразной интеллектуальной игрой, гимнастикой для мозга и в то же время разведкой. На допросах он любил вдаваться в длинные околонаучные дискуссии, богословские или философские споры, причем очень часто говорил значительно больше, чем арестант. Неспешные разговоры на самые разнообразные темы успокаивали подозреваемых, так что те, расслабившись, переставали видеть в директоре полицейского, а начали смотреть на него как на обычного, очень приятного собеседника. На самом деле Леопольду хватало нескольких небрежно оброненных слов, какого-то жеста, даже мимолетной реакции на ту или иную фразу, чтобы распознать скрытые мысли, тайные политические настроения или небезопасные для общественного спокойствия помыслы.
В 1830-40 гг. тайная полицейская служба Львова переживала свой расцвет. Австрийским властям в этот период удалось раскрыть несколько заговоров и тайных организаций польской патриотической молодежи, причем существуют данные, что возникновение некоторых из них спровоцировал сам Захер-Мазох. Периодически в Вену отправлялись депеши с реляциями об очередных крупных успехах императорской полиции во Львове и о личных заслугах ее руководителя. Энергичный директор никогда не упускал возможности сообщить в столицу империи о своих достижениях и в тоже время выставить в карикатурном свете других военных и гражданских чиновников города, не разделявших восхищения подобной шустростью.
Посвященные лица утверждали, что Захер-Мазох имел информаторов во всех слоях львовского общества. Среди тех, кто помогал директору полиции плести свою паутину, были не только горничные, слуги, кучера и кельнеры, но и люди, принадлежавшие к высшим сферам, "сливкам Львова". При этом платные агенты составляли сравнительно небольшую часть тогдашних "сексотов". Захер-Мазох вербовал тайных сотрудников не столько обещаниями денежных премий и личной протекции, сколько разговорами о том, что они внесут свой вклад в великое дело спасения страны от бунтовщиков. В своей повседневной деятельности господин Леопольд старался отбросить моральные ограничители и использовал шантаж, лесть, а то и просто подкуп тех, кто, по его мысли, мог ему пригодиться для поддержания порядка в городе. Надо также отметить, что в значительной степени эфективность информаторов Захер-Мазоха объяснялась обстановкой строгой секретности, в которой они работали. Часто директор полиции лично встречался со своими агентами для передачи очередного задания или получения информации.
Интересным образом складывались отношения главного львовского полицейского с галицийскими украинцами. К моменту его деятельности на посту начальника полиции местные украинцы еще не имели своих оформленных политических сил и руководителей. Все же Захер-Мазох проявлял неизменный интерес к "неисторическому" народу. Первый профессиональный галицийский историк Денис Зубриницкий впоследствии вспоминал, что идею написать специальное исследование жизни и культурного прошлого Львова ему подал сам директор львовской полиции "во время долгих и поучительных бесед".
В результате изданная в 1844 году "Kronika miasta Lwoowa" сопровождалась верноподданическим посвящением начальнику львовской полиции Леопольду Захер-Мазоху.
Революционная гроза Весны народов 1848 года докатилась и до Львова и сопровождалась бурными выступлениями против начальника городской полиции. Так уж получилось, что перед началом ноябрьских выступлений Захер-Мазох уехал в отпуск, но вернуться в Львов ему уже не довелось, так как одним из главных требований львовян была отставка и отзыв ненавистного служаки. Вновь назначенный наместник Галиции граф Голуховский, известный своими симпатиями к польскому населению края, поддержал все выдвинутые против Захер-Мазоха обвинения. Основные из них состояли в том, что начальник полиции непомерно раздул штаты тайной полиции, при этом отодвинув на второй план вопросы поддержания порядка в городе, борьбы с уголовными преступниками и уличными хулиганами из среды университетского клуба студентов-юристов. Припомнили главному полицейскому и незаконно полученные "на экипировку" 600 флоринов. Одним словом, Захер-Мазоха увольняли с должности со сканадалом и позором, что,надо признать, время от времени случалось с руководителями львовских правоохранителей и в более поздние времена.
Однако Австрийская империя столь опытными кадрами разбрасываться не любила, и Захер-Мазоха перевели на работу в Прагу, что в принципе можно было расценить даже как повышение по службе. Там Захер-Мазох спокойно доживал свой век и даже попробовал свои силы в сфере словесности. В 1862 году он анонимно издал книгу "Polnische Revolutionen", в которой попытался изложить свою точку зрения на польское освободительное движение в Австрийской империи. Кстати, в своих писательских потугах Леопольд-старший опередил своего знаменитого сына аж на четыре года, так как последний лишь в 1866 году отдал в печать свои первые книжки.
Что же касается галицийских украинцев, то и их не забыл "дедушка мазохизма", отправляясь на чужбину. В 1848 году поняв, что вернуться во Львов ему уже не удастся, Захер-Мазох распорядился передать в дар созданному украинцами Народному Дому часть своих научных коллекций. В конце концов духовно-культурному центру львовских украинцев достались минералы и насекомые.