- Супружеские измены
- Львовская Клитемнестра
- Похищения женщин
- Семейная война
- Жены-убийцы
- Убийства детей
В общественном сознании довольно распространено мнение, что средние века были временем моральной чистоты и сдержанности. Между тем, архивные источники показывают совершенно противоположную картину. По крайней мере, в самом Львове никогда не было недостатка в правонарушениях на половой основе. Надо сказать, что в средневековом праве понятие половых преступлений трактовалось довольно широко. Многие правонарушения, так или иначе связанные с вопросами пола, назывались содомией. Юристы того времени различали три вида содомии: онанизм, гомосексуализм и половые отношения людей с животными. В качестве содомского греха квалифицировались также некрофилия, половые отношения неестественным способом и даже половые отношения христиан с нехристианами. В отличие от кодекса "Саксонское зерцало", не знавшего подобного рода преступлений, кодекс Карла V предписывал карать путем сожжения на костре за развратные отношения человека с животным (зоофилия), мужчины с мужчиной (гомосексуализм) и женщины с женщиной (лесбиянство). Бартоломей Гроицкий, писарь высшего суда в Кракове и первый переводчик магдебургского права на польский язык, предлагал делать скидку только для однополой женской любви, не наказывать за такие отклонения от нормы.
Важно то, что именно по статье "содомия" наиболее часто привлекали к ответственности людей, нарушивших запрет на межконфессиональные половые отношения. Практика наказаний за такие правонарушения тянулась еще с XIII века. Первое юридически зафиксированное на территории Восточной Европы решение о привлечении к уголовной ответственности евреев, вступавших в половые отношения с христианками, было принято на провинциальном синоде во Вроцлаве в 1267 году. Тогда евреев наказали тюремным заключением и штрафом, а женщин-христианок - битьем батогами и изгнанием из города.
Позднее подобные запреты были распространены и на отношения между католиками и представителями других христианских конфессий. В 1518 году во Львове сожгли на костре армянина Ивашка и Софью-католичку за совместное проживание и нарушение запрета на половые отношения между приверженцами разных религий. Суд не принял во внимание тот факт, что армянин был вдовцом ( у него за несколько лет до того умерла жена), а его сожительница - незамужней. Приговоренных к смерти любовников, связанных спина к спине, провезли в одних сорочках через весь город. Идя к месту казни, несчастные держали в руках незажженые факелы. Перед тем как "грешники" взошли на приготовленную для казни поленницу дров, факелы им зажгли, и таким образом сами осужденные подожгли приготовленный для них смертоносоный костер. Младенца, который остался круглым сиротой, взяла на воспитание армянская община города. Армяне также пожаловались на жестокий приговор самому королю, и тот дал указание городским властям Львова выплатить армянской общине Львова большой денежный штраф, который власти Львова, кстати, так и не заплатили.
Супружеская измена не всегда каралась столь же жестоко. Магдебургское право в принципе разрешало мужьям учинить самосуд, если они заставали свою жену с другим мужчиной, которого можно было ранить или даже убить.Но если такой случай был пропущен, то приходилось долго и канительно судиться. Мужей за измену карали намного легче. Серьезным преступлением считались лишь случаи, когда у мужчины были одновременно две жены. Наказанием за двоеженство была смертная казнь посредством отсечения головы. Но если обвиняемому удавалось убедить суд, что он женился второй раз, будучи уверенным,что первая жена умерла, то наказание могло быть не столь суровым.
Первый случай супружеской измены зафиксирован в львовских судебных документах в 1407 году. Во время страшной эпидемии 1623 года во время ночного свидания были пойманы на горячем пани Кухнова из рода Домогаличей и ее молодой любовник Дзевош. Обманутый муж затеял судебный процесс, добиваясь от любовника жены компенсации за моральный ущерб. Естественно, супружеская измена, сопровождаемая попыткой нанести физический вред мужу, каралась намного строже. В 1623 году во Львове были казнены Агнешка Климунт и аптекарь Ланг, который помог ей отравить своего мужа. Еще одно подобное дело рассматривалось львовским судом в 1687 году. Жена наняла за денежное вознагражение некоего человека, который должен был помочь ей задушить собственного мужа. Суд приговорил жену к смертной казни.
Трагические события, достойные пера Шекспира, рвзыгрались во Львове в 1622 году. Анджей Гербурт вместе со своими слугами ворвался в дом пани Софии, вдовы своего недавно умершего брата и застал там ее любовника Анджея Стоцкого. Пойманного провели через весь город с великим позором, "без шапки и оружия, избивая и позорно ругая". Гербурт даже хотел казнить Стоцкого, но тот в конце концов сумел сбежать. Что же касается Софии и ее матери Евы, проживавшей в том же доме, то по заявлению Гербурта коорлевский староста провел следствие об их роли в недавней смерти Каспара Гербурта. В ходе следствия было установлено, что София, воспользовавшись отсутствием мужа, находившегося в армии, уже давно зевела себе любовника. Когда же муж вернулся домой, то в первый же вечер жена с помощью своей матери его убила. Словно хитрая и решительная Клитемнестра, София устроила мужу красивый и сладкий вечер, а когда тот, опьянев от любви и выпитого вина, уснул, то она позвала свою мать и хладнокровно задушила бедолагу прямо на супружеском ложе. Суд признал обеих женщин виновными и приговорил их к смертной казни. Уже перед самой казнью Софии каким-то чудом удалось сбежать. А вот матери ее действительно отсекли голову.
Случаи похищения женщин были во Львове в общем-то редкостью. Одна из таких историй, которая началсь 15 февраля 1629 года в Буске, лишь отчасти зацепила Львов. Шляхтич Якуб Жолтинский выкрал прямо с улицы 12-летнюю девочку и затем привез ее во Львов, чтобы заключить с ней брак. Позже, уже во время судебного разбирательства сообщники Жолтинского объясняли, что украденную девочку повезли во Львов потому, что здесь было легче, чем где-либо еще, найти не слишком приниципиального священника, который бы согласился обвенчать пару при сомнительных обстоятельствах. Похитители остановились в тпригородном селе Головском в доме Гандлёвского, который приходился товарищам Жолтинского Павл и Петру Суским. Тем временем родственники потерпевшей девочки во главе с ее братом Адамом Подгорецким отправилась в погоню за злоумышленниками. Вскоре похитителей "накрыли". Инициатор конфликта Жолтинский погиб на месте, зарубленный саблями и простреленный несколькимип улями. Его родственники потом жаловались, что уже убитого шляхтича "били, ломали и топтали". Пойманный на месте преступления Петр Суский, как сообщник похитителя, был заточен в башню Верхнего замка, откуда впоследствии сумел убежать.
Еще одно похищение женщины произошло в мае 1639 года. Шляхтич Кшиштоф Жоравинский выкрал дочь местного судебного писаря Яна Залеского. Инцидент произошел в тот момент, когда писарь со всем семейством направлялся на свою пасеку за город. Можно предположить, что похищение не имело каких-то фатальных последствий, так как в судебных записях зафиксированя лишь жалоба писаря на обидчика. Дело, судя по всему, завершилось примирением сторон, так как никаких следов длительного судебного процесса по этому делу не отмечено.
Интересно то, что даже в те мрачные времена закон защищал женщин от деспотичных мужей. В октябре 1634 года житель предместья Христофор Домбровский был приговорен к тюремному заключению и штрафу за избиение своей жены. Суд не принял во внимание тот факт, что потерпевшая злоупотребляла алкоголем и Домбровский, по его словам, поколачивал свою благоверную лишь с воспитательной целью. В 1695 году за издевательство над женой житель Краковского предместья Кулявчик был приговорен к 200 ударам постромками на площади перед Низким замком. Интересно, что любовница Кулявчика, проходившая по тому же делу, получила 300 ударов и была изгнана из города.
Как и сегодня, в старину во Львове отношения между членами семьи не раз достягали точки кипения, а затем выливались в шумные скандалы, а то и в рукоприкладство. В 1629 году в городе случился даже небольшой вооруженный конфликт между слугами мужа и жены. Вся история началась в Перемышле, где проживала семья Цецишовских. Как-то после очередной ссоры Фелициана Цецишовская забрала всех своих слуг и личное имущество, а затем уехала во Львов. В то время добиться разлучения было практически невозможно, поэтому поссорившиеся муж и жена и далее продолжали считаться семьей. Петр Цецишовский не оставил супругу в покое и начал... начал на собственные деньги издавать брошюры с разоблачениями всех мыслимых грехов своей жены. Приезжая во Львов, мстительный муж разкладывал их по городу, за что дважды был осужден к незначительным срокам пребывания за решеткой.
Так или иначе, но в конечном итоге этот семейный конфликт завершился пролитием крови. Приехав во Львов в сопровождении 100 вооруженных слуг, Петр Цецишовский попытался взять штурмом дом своей жены. Однако слуги "благоверной" оказали отчаянное сопротивление и при помощи соседей отбили нападение. Сам Цецишовский потом утверждал, что он просто проезжал мимо дома своей жены и в тот момент она высунулась из окна и приказала одному из слуг стрелять по мужу. К счастью для пана Петра, стрелок промахнулся и пуля попала в одного из спутников Цецишовского. По утверждениям разгневанного мужа, только после этого начался штурм. В подтверждение своих слов Цецишовский предъявил городскому суду труп слуги.
В результате этой "семейной войны" начался длительный судебный процесс, от которого пан Цецишовский даже сбежал на настоящую войну, отправившись воевать с Московией. Супруги в конце концов добились церковного разлучения, но враждебность и взаимные претензии между ними остались. В 1640 году, после какой-то очередной выходки бывшей жены Цецишовский потребовал для нее смертной казни. Очевидно, обстоятельства этого последнего эпизода и впрямь были чрезвычайными, так как родственникам пришлось спасать пани Фелициану, отправив ее в монастырь.
Были во Львове и такие жещины, которые были повинны в преступлениях против собственных мужей. В 1537 году Грета Кохнова и ее дочь Малгожата сильно побили ректора львовской кафедральной школы Яна Тухольчика. Побитый ученый, кстати, юрист по специальности, потребовал от виновниц компенсацию морального и материального ущерба в размере 3000 венгерских злотых. На судебном процессе по этому делу блестяще выступил защитник женщин Матвей Кашер. Дело кончилось тем, что женщины выиграли процесс, а пан ректор остался ни с чем.
В 1637 году во львовском замке сидела под стражей некая Агнешка Опацка, которая за какую-то мелкую провинность приказала отрубить голову одной из своих служанок. Очевидно, у гордой шляхтенки было не все в порядке с психикой, так как, по словам очевидцев, она приказала принести отрубленную голову несчастной служанки, взяла ее в руки, рассматривала и гладила длинные светлые волосы, а затем бросила в пылающий камин со словами: "Она была недостойна таких прекрасных волос".
Типично женскими правонарушениями были убийства и подкидывание новорожденных, а также нелегальные аборты. Надо сказать, что случаи убийства матерями своих детей происходили во Львове довольно часто. В средневековых криминальных кодексах были указаны следующие способы убийства детей: через нанесение побоев, приведших к смерти; оставление ребенка без присмотра, в результате чего он помер;совместное употребление вредных для плода продуктов питания и напитков. Как правило, таких злодеек карали смертью путем закапывания в землю, посадки на кол или утопления.
В 1548 году львовский суд приговорил к смерти через посадку на кол некую мать, которая убила своего норожденного ребенка. Аналогичный приговор был вынесен в 1568 году. Еще одно похожее преступление было совершено в 1629 году. Обвиняемой была некая Ядвига из Ряшева, которая под пытками созналась, что убитое ею дитя "было живым, когда на свет вышло, и она слышала, как оно кричало", но, невзирая на это, она "шнурком шею ребенка дважды обмотала, узлом завязала и задушила".
За это убийство ребенка суд вынес следующий приговор: "За учиненное преступление виновную вывести в поле, заживо закопать в землю и вбить в нее кол". Случаи казней посредством отсечения головы служанок, убивших своих новорожденных детей, имели место в 1656, 1658 и 1666 годах. Конторские книги городских властей содержат запись, что 1 июля 1730 года палачу были выплачены 4 злотых за казнь женщины, убившей новорожденного ребенка. В 1731 году отрубили голову еще одной женщине, убившей двоих детей.
На детоубийство несчастных женщин, как правило, толкали боязнь морального осуждения, а также отсутствие средств для воспитания ребенка. Учитывая то, что суровость наказаний не приносила желанных результатов, в 1777 году австрийское правительство приняло решение заменить смертную казнь за полигамию ( многоженство или многомужество) и детоубийство лишением свободы на срок от 8 до 10 лет. В 1782 году львовский суд отправил в тюрьму на 10 лет жительницу Львова Олену Кузьмову за убийство ребенка. В целом в австрийские времена этот вид преступлений был наиболее распространен среди незамужних девушек, чаще всего работавших прислугой.