- "Пан малодобрый"
- Плата за казнь
- Виды экзекуций
- Казнь Стефана Томши
- Иван Подкова
- Пришитая голова Янкулы
- Телесные наказания
- Палач-неудачник
--------------------------------
Слово "палач" вызывает в сознании большинства людей четкие однозначные ассоциации. Для широких масс он уже не столько страшный, сколько опереточный персонаж, которого невозможно представить без большого топора и красного колпака. Реальное положение вещей имеет мало общего с этими мифами, прочно утвердившимися в общественном сознании. Очень интересной, хотя и почти неизвестной страницей истории Львова является история повседневных "трудовых будней" городского палача.
На самом деле не все средневековые города имели право содержать палача. После предоставления магдебургского права в городе появлялись люди, которые, карая преступников, служили справедливости и защищали общество от засилья нечисти,"чтобы зло не нарастало на этом свете". Считалось, что своими действиями палачи не чинят греха ни перед Богом, ни перед людьми. Палачей считали Божьими слугами, а то, что они делали, - действиями во имя справедливости. Палачи находились под правовой защитой короля и местных органов власти. Однако, невзирая на такое богословское оправдание, палач и члены его семьи фактически были лишены права участвовать в общественной жизни города. Цеховые статуты запрещали ремесленника заключать какие-либо договора с палачом. Даже в храме для "пана малодоброго" отводилось специально обозначенное место. Позором счталось содействие палачу в исполнении его обязанностей. Львовские цехи, на которые магистрат наложил обязанность конвоировать осужденных к месту казни, постоянно старались уклониться от этой неприятной повинности. В марте 1603 года во время внутреннего конфликта в портняжном цеху, который начался с отказа православных членов цеха посещать католические богослужения, православные портные патетически заявляли: "Мы лучше будем водить злодеев к плахе, а в костел не пойдем".
Поначалу власти заставляли работать палачами людей, которые за те или иные деяния были приговорены к смертной казни. Смертникам предоставлялась свобода выбора: умереть от руки приезжего палача или стать палачом самому. В среденвековой Европе ремесло палача передавалось по наследству от отца к сыну и часто становилось монополией одной или двух семей. Каждый город имел свою славную династию мастеров топора и петли. Семейные палаческие кланы известны во Франции, Нормандии, Германии. Например, в Штутгарте в 1580 - 1880 гг. все казни и пытки осуществляли представители двух семей: Нехеров и Бекелей. Семья французских палачей Сансон создала целую эпоху в истории отстаивания справедливости во Франции в XVII - XVIII веках.
Во Львове первые сведения о городских палачах относятся к началу XV века. Экзекуторами в ту пору чаще всего становились люди с бедным духовным миром, сами тяготеющие к насилию, выходцы из социальных низов, иногда даже чужеземцы по происхождению. Уже даже работая по новой профессии, палачи далеко не всегда отказывались от прежних предосудительных привычек. Так, например, в 1629 году Львов остался без экзекутора, так как прежний исполнитель этих обязанностей убил человека и подался затем в бега, скрываясь от правосудия.
Документы городских архивов Львова называют палача "мастером справедливости", "малодобрым", "экзекутором" или просто "мастером". В XVIII веке палач получал 4 злотых в неделю, что было весьма неплохим жалованьем. Особая плата полагалась за каждую казнь, пытки или битье батогами. Постоянных расценок за осуществление казни не существовало. Так, в 1531 году палач получал за отрубание головы 12 грошей, в 1548 году аналогичная работа стоила 7, 5 грошей, в 1730 году за отсечение головы женщины, убившей своего новорожденного ребенка, палачу заплатили 4 злотых, а в 1748 году - только 1 злотый 10 грошей. В XVII веке пытки стоили в среднем от 15 до 24 грошей, отсечение головы - от 8 до 18 грошей. В XVIII веке пытки значительно подорожали, за исполнение такой работы палач брал в среднем по 12 злотых. Битье батогами одной особы в среднем стоило 3 злотых 12 грошей.
Городские власти оплачивали веревки для приговоренных к повешению, дрова для костров и прочие необходимые в данной профессиональной деятельности вещи. В некоторых случаях городские власти с целью экономии собственных расходов взыскивали издержки, связанные с проведением казни, с имущества осужденного. Так, в 1515 году, в день Святого Мартина во Львове был сожжен какой-то крестьянин, которого обвинили в том, что он по наущению валахов пытался поджечь город. Составитель соответствующего документа скрупулезно указал, что палачу были выданы 9 грошей на покупку дров для костра. В том же году за казнь еще троих крестьян палач получил 36 грошей. Интересными были тарифы, по которым город оплачивал услуги лиц, задействованных во время казни. За проведенную в 1731 году экзекуцию палач получил 4 злотых, стражники - 1 злотый 10 грошей, ночной бурмистр, наблюдавший за экзекуцией - 24 гроша, заместитель воеводы - 24 гроша, два гробовщика - по 1 злотому, а ксендз - 6 злотых. Как видим, в самом крупном размере были оплачены услуги священнослужителя.
В 1631 году городские власти выделили палачу 4 злотых на приобретение меча, а в 1625 году - 15 злотых на постройку эшафота. За заказанные в 1733 году у кузнеца кандалы город заплатил 5 злотых 24 гроша.
Кроме приведения смертного приговора в исполнение, в обязанности палача также входили: проведение пыток в отношении подозреваемых в совершении преступлений, надзор за осужденными к тюремному заключению, доставка обвиняемых в суд и осужденных к месту казни, исполнение легких телесных наказаний (битье батогами), содержание мест экзекуции в надлежащем санитарно-гигиеническом состоянии, а также проведение похорон лиц, которые умерли в тюрьмах или на улицах города, и не имели родственников. Так, за похороны девушки, умершей в 1742 году в тюрьме "Под ангелами" палачу заплатили 2 злотых 12 грошей.
Кроме занятий, связанных с защитой справедливости, палач также должен был следить за порядком на рынке и на улицах города. В его компетенцию входил присмотр за уборкой улиц от различного мусора. Грязную работу ему помогали исполнять помощники. За пять дней работы по уборке города помощникам платили в начале XVIII века в среднем 3 злотых и 20 грошей, хотя палач за четыре дня аналогичной работы получал 2 злотых и 20 грошей.
Львовский "малодобрый" подрабатывал еще и тем, что, создавая конкуренцию врачам и цирюльникам, лечил больных, а иногда и тех, кто пострадал от пыток и телесных наказаний. Лишь в конце XVIII века австрийские власти запретили палачам заниматься медицинской практикой.Некоторые из палачей даже пробовали приторговывать разнообразными товарами.
Наряду с синдиком, писарем, городской стражей, войтовскими слугами палач числился в штате магистрата. Непосредственным начальником палача был войт. Помощникам палача, которых обычно было двое, также платили городские власти. Кроме вознаграждения за работу городские власти предоставляли палачу бесплатное жилье и за свой счет проводили ремонт этого помещения.
В старину во Львове смертную казнь проводили четырьмя способами: через отрубание головы, повешение, сожжение на костре и ломание конечностей. Кодекс средневекового уголовного права "Каролина" наряду с вышеперечисленными называет еще четыре способа: четвертование, утопление, волочение преступника к месту казни, сажание на кол. Большинство смертных приговоров приводились в исполнение на горе Страчень ( выше современного Краковского рынка). Место экзекуций было выбрано с таким расчетом, чтобы оно было хорошо видно тем, кто подъезжал ко Львову, а также с расположенной неподалеку ярмарочной площади. В особых случаях части тела четвертованных развешивали на столбах при всех въездах в город. Преступников шляхетского происхождения казнили на площади Рынок. В 1596 году у ратуши был установлен каменный позорный столб - прангер. Столб венчала скульптурная композиция, которую составляли фигуры палача с мечом в руке и богини Фемиды с весами справедливости.
В XVI-XVII веках во время допросов использовали два вида пыток - растягивание и поджаривание. Первый представлял из себя вытягивание тела подозреваемого с помощью специального приспособления аж до выскакивания костей из суставов.Существовало несколько видов вытягивания: на скамье, на лестнице, в дымоходе. В отдельных случаях для усиления боли пытаемого клали на специальные железные грабли - так называемый "ижачок". Перед проведением пыток подозревамому долго показывали, как все будет проводиться, надеясь сломать его психологически.
В качестве способа казни в старинном Львове чаще всего использовали отрубание головы. В 1531 году суд Львова осудил к смертной казни через отсечение головы человека, который пытался пробраться в город через стену, в 1548 году аналогичным образом был покаран некий разбойник, а в 1565 году были обезглавлены двое шляхтичей, которые убили стражника Галицких ворот, а также мещанин Йосип, которого обвинили в двоеженстве. В 1634 году головы лишился некий шляхтич, который убил мещанина. Дополнительным наказанием, которое должно было усугубить позор казненного, являлось посмертное водружение отрубленной головы на кол. В 1779 году таким образом был наказан за убийство Александр Терасовский. Во Львове палач приводил приговор в исполнение с помощьлю меча. Меч палача, или, как его еще называли, "меч правосудия", имел широкую рукоять для обеих рук и прямой клинок с обрезанным почти под прямым углом острием. На клинке были изображены герб города и плаха. Несколько палаческих мечей старого Львова сейчас хранятся в историческом музее города.
Интересный случай произошел в 1508 году. Пытаясь отрубить голову осужденному к смерти шляхтичу Иерониму Добростанскому, палач не сумел это сделать с одного удара и тут же объявил, что, судя по всему, такова воля Неба. Смертника помиловали. В результате после своего выздоровления, недоказненный Добростанский затеял судебный процесс против Львова в связи с нарушением своих прав.
Надо сказать, что иной раз на плахе оказывались головы не только злодеев и убийц. Подчас палачам приходилось лишать голов и тех, кто был коронован. Казни высших государственных лиц были не таким уж и редким явлением в жизни старого Львова.
В 1563 году молдавский властитель Стефан VII Томча, убегая от своего политического конкурента Александра, попытался тайно пробраться через Галицию в Венгрию. Однако под городом Стрый молдаване попали в руки местного воеводы. Пленников сразу же отослали во Львов, где Томшу и его соратника Могучу посадили в тюрьму при ратуше. Узнав о задержании молдавского господаря, польский король немедленно отправил в галицкую столицу своего представителя Станислава Красицкого, наделив его полномочиями по организации следствия и наблюдению за ходом судебного процесса.
Надо сказать, что во время своего правления молдавский господарь неоднократно выступал против Польши, а потому он не имел практически никаких шансов, что ему сохранят жизнь. Узнав о смертном приговоре, Томша впал в панику и начал говорить, что может показать место, где в Буковине спрятаны значительные сокровища молдавского двора. Вдобавок к этому молдаванин пообещал раскрыть тайные военные планы Османской империи в отношении христанских держав. Однако это не помогло - судьи сразу же засомневались в заявлениях Томши. Чтобы убедиться в их ложности, они подвергли тщательному допросу Могучу, после чего стало ясно, что господарь пытается спасти себе жизнь, выдумывая небылицы.
Стефан Томша был казнен вместе с Могучей 5 мая 1564 года. Перед экзекуцией Томша пришел помолиться в Успенскую церковь. Под траурный звон на церковной колокольне осужденные вышли из церкви. В окружении городской стражи одетые во все черное господарь вместе с Могутой медленно приближались к месту казни. За ними шли молдавские бояре и, как свидетельствуют некоторые источники, даже жена господаря, которая специально приехала во Львов. Ратушные слуги привели осужденных к западной части площади Рынок, где должна была состояться казнь.Как только господарь стал на колени и опустил голову, так сразу же палач страшным по силе ударом снес ее с плеч. Тела казненных похоронили в монастыре Святого Онуфрия.
Через 14 лет после казни Томши во Львове сложил свою голову еще один молдавский господарь, а по совместительству еще и казацкий полковник. В 1577 году известный казацкий предводитель Иван Подкова решил вмешаться в междоусобную борьбу в Молдове. Разбив войско молдавского господаря Петра V, который был турецким вассалом, украинцы захватили город Яссы и провозгласили своего гетмана молавским господарем. Разозленный этим шагом казаков, турецкий султан Мурад III (1574-1595)послал против отрядов Подковы значительную армию. Не отважившись на встречу с многократно превосходящими вражескими силами, Подкова приказал своим отрядам отступать в пределы Речи Посполитой, но там гетмана по наущению турок арестовали. Более того, султан в ультимативной форме потребовал от властей Польши, чтобы Подкову казнили в присутствии турецкого посла, иначе Турция бросит все свои военные силы на Польшу. Не имея достаточно сил, чтобы ввязаться в масштабную войну с Османской империей, король Стефан Баторий был вынужден согласиться с требованиями турецких властей.
Вскоре задержанного по требванию турок Ивана Подкову перевезли во Львов. Чтобы не доставлять гетману лишних страданий в результате пребывания в грязной и запущенной темнице магистрата, специально для него наняли комнату в каменном доме Матвея Коринника. Казнь была назначена на понедельник, 16 июня 1578 года. Король Стефан Баторий, который пребывал в городе, лично осмотрел все приготовления к казни. Король также приказал коменданту львовского гарнизона прислать на место казни солдат при полном вооружении на случай возможных волнений среди населения города, а также проявить особенную заботу о безопасности турецкого посла, приехавшего наблюдать за казнью.
Во второй половине дня 16 июня 1578 года Иван Подкова появился на площади Рынок. Он шел свободно, кандалов на нем не было. Задумчиво поглаживая бороду, гетман дважды обошел площадь. Остановившись у западной стороны ратуши, на месте, предназначенном для совершения казни, Подкова обратился к собравшимся на площади с короткой речью: "Ну что, господа ляхи! Меня привели на смерть, хотя в своей жизни я не сделал ничего такого, за что заслужил бы такой конец. Я знаю одно: я всегда мужественно и как честный рыцарь боролся против врагов христианства и всегда служил добру и пользе своей Отчизны, и было у меня единственное стремление - быть опорой Отчизны и защитой против неверных, и действовать так, чтобы они всегда оставались в своих границах и никогда не переплывали Дунай. Но это мое доброе намерение так и не осуществилось и только господь Бог знает почему; особенно же мне вредил тот, по желанию которого меня привезли сюда на казнь, но я надеюсь на Бога, что пройдет не так много времени и он, продажный хан, получит отплату за мою невинную кровь. Я ничего не знаю, кроме того, что должен умереть от его руки ( тут Подкова указал на палача), потому что турок, неверный хан-язычник, приказал вашему королю, его поданному, совершить казнь, и ваш король отдал такое распоряжение. Но так или иначе для меня это уже не имеет большого значения, но помните, что то, что сейчас случится со мной, в скором времени может случиться и с вами, и свашим имуществом, и головы ваши, и даже гловы ваших королей будут увезены в Константинополь, если неверный султан-бусурман этого потребует".
Эта речь произвела сильное впечатление на жителей Львова, многие, среди которых были даже закаленные в боях воины, не скрывали слез. Подкова также попросил, чтобы его спутникам, которые сопровождали его в последней поездке, не чинили никаких преград в выезде из города, а также чтобы палач не касался его тела после смерти. Один из присутствовавших на месте казни воинов поднес гетману чашу вина, и тот выпил из нее большой глоток со словами, что пьет за здоровье всех своих товарищей. Перед тем как стать на колени и подставить шею под меч палача, Подкова потребовал принести из своих вещей коврик, чтобы не становиться на приготовленную палачом солому. Став на колени, гетман помолился и, зажмурив глаза, стал ждать смертельного удара. Однако палач не спешил и Подкова спросил его, в чем дело. Палач объяснил, что нужно поправить одежду таким образом, чтобы воротник не помешал отсечь голову с первого удара. Подкова поправил ворот и, напоследок сказав палачу, чтобы он как следует исполнил свою работу, встретил роковой удар с благородным спокойствием.
Как и просил Подкова, палач не притронулся к его телу после казни. Один из королевских чиновников поднял отрубленную голову и показал ее присутствующим на трех сторонах площади. Всех собравшихся неприятно поразил факт, что когда голова Подковы упала на помост, одноврменно обвалился балкон ратуши. Хотя он и упал под тяжестью тел людей, взобравшихся на него посмотреть на казнь, все равно это было воспринято как плохой знак. После казни соратники Подковы забрали тело и, пришив к нему голову, положили останки гетмана в приготовленный им самим зеленый гроб. Затем тело гетмана перевезли в Канев, где похоронили на Чернечей горе. Познее рядом с Иваном Подковой в зелю легли его побратим Яков Шах и казачий атаман Самойло Кошка, а через полтора столетия - Тарас Шевченко.
Еще одним молдавским господарем, сложившим голову в нашем городе, был Янкула Сас. Подобно своему несчастливому предшественнику, смещенный турецким султаном с трона господарь присвоил государственную казну и с небольшим отрядом верных воинов попытался прорваться через Покутье в Венгрию. Интересно, что к отстранению Янкулы от власти был причастен тот самый Петро Кульгавый, который в свое время жаловался туркам на Ивана Подкову. В Галичине молдаван задержал снятинский староста Михал Язловецкий. Осужденный к смерти Янкула попросил привести к нему исповедника. Однако когда к нему привезли двух православных священников, он неожиданно возмутился и потребовал, чтобы к нему привели духовника, приличествующего ему по рангу и "знающего немецкий язык". Власти города согласились с этим требованием. Янкуле предоставили ксендза-бернардинца, который должен был исполнить все необходимые обряды. На основании этого факта некоторые историки затем утверждали, что Янкула Сас перед смертью принял католичество. Казнь состоялась 28 сентября 1582 года. Согласно последней воле осужденного палач отложил свой ритуальный меч и отсек голову молдаванина боевым оружием. Позднее во Львове ходила поэтичная легенда, что после казни Янкулы его жена пришила голову к телу с помощью собственных волос.
Еще одним популярным видом казни было повешение. В старом Львове виселицы обычно возводили за пределами города, на горе Страчень. Средневековые виселицы были нескольких видов. Самая простая представляла из себя вкопанный в землю деревянный столб с прибитой вверху поперечной балкой. Другой тип - столб, над которым прикрепленная поперечная балка выступала на две стороны. В старину во Львове была даже каменная виселица. Она состояла из двух частей - наземной и подземной. Нижняя часть, построенная из тесаного камня, напоминала колодец. Она углублялась в землю примерно на три метра и сверху была перекрыта решеткой. В эту нижнюю часть палач сбрасывал тела повешенных, когда они начинали разлагаться. Наземную часть составляли каменные столбы, на которых, собственно, и вешали приговоренных к смерти.
Надо сказать, что повешение считалось наименее престижным способом смертной казни. В основном вешали тех, кто был приговорен к смерти за кражи. Согласно средневековым воззрениям, тело казненного должно было висеть до своего разложения. Тогдашние юристы обосновывали это необходимостью запугивания потенциальных преступников, чтобы они не совершали подобных злочинств.
Сожжением на костре карали фальшивомонетчиков, еретиков и вероотступников, а также женщин, совершивших кражи или убивших близкого родственника. В 1558 году были наказаны сожжением на костре несколько торговцев за изготовление и продажу фальшивого воска. В 1518 году были сожжены на костре некий армянин и его служанка за постоянное провоцирование ссор с предсавителями других религиозных конфессий. Тремя годами ранее был сожжен некий крестьянин, который, как считалось, хотел поджечь город. В 1641 году еврея Матеуша сожгли за кражу из костела, а монах Альберт Вироземский был подвергнут сожжению за ересь и подписание договора с дьяволом.
Достаточно часто суды Львова приговаривали преступников к колесованию. Обычно этот способ казни применялся к тем, кто совершил тайное убийство, ограбил церковь или кладбище, а также к тем, кто ночью совершил поджог. Часто колесованием карали тех, кто был осужден за нанесение вреда с помощью яда или какого-то иного зелья, а также убийц и тех, кто умышленно нанес своему противнику тяжкие телесные повреждения.
Исполняя этот способ казни, палач колесом от воза бил лежащего на земле преступника по коленям или же привязывал осужденного к одному колесу, а другим ломал ему кости. После ломания костей осужденного вплетали в колесо, просовывая покалеченные ноги и руки между спицами и ободом.
В львовской судебнрй практике такое наказание было вынесено в 1776 году Юзефу Дембицкому за убийство своего отца (parricidium), в том же 1776 году некоему Маркушу Хаймовичу за убийство и ограбление родного деда, в 1774 г. - шляхтичу Петру Маковскому за кровосмешение и тайное убийство.
Кроме наказаний "жизнью" были еще и наказания "телом", без лишения жизни, которыми являлись отсечения органов и битье батогами. Отсечением органов тела часто карали за нанесение кому-либо телесного вреда. Отрубанием руки наказывали за причинение серьезных телесных повреждений или ранений, а также за принесение ложной присяги и за подделку монет. Отрезание языка грозило тому, кто чинил суд, не имея на то соответствующих полномочий, а уши отрезали за сводничество. Известный краковский юрист Бартоломей Гроицкий писал, что за мелкую кражу следует отрезать ухо или нос, а за неправильную протокольную запись писарю-секретарю нужно отрубить руку.
Одним из наиболее легких видов наказания, использовавшихся в старинной судебной пратике, было битье батогами. Так карали судебных служащих, если они действовали не в пользу объективному рассмотрению дела, или адвокатов, если они вели дело во вред своим клиентам, а также других мелких правонарушителей.
На постоянной службе во Львове практически всегда был лишь один палач. В 1774 году магистрату Львова пришлось принять на работу еще одного палача. Это решение городских властей стало следствием ужасных событий, грозивших охватить едва ли не всю Наддунайскую империю. Вся история началась неподалеку от Львова. В городке Старая Соль проживал шляхтич Петр Маковский, который имел четырех сыновей и двух дочерей. Старшая дочь Бригида была замужем за шляхтичем Дьяковским, а младшую Гонорату сооблазнил и склонил к сожительству... сам родной отец. Сожительство отца с дочерью не прошло без последствий. Гонората забеременела и в отчаянии рассказала обо всем священнику на исповеди, но тот отказался отпустить грех. Тогда старший Маковский уговорил дочь убить ребенка, как только он появится на свет. Гонората так и поступила, а затем вышла замуж за брата мужа своей сестры Павла Дьяковского. Брак оказался несчастливым, и в конце концов отец подговорил дочь отравить мужа. Однако две попытки отравления оказались неудачными. Тогда злодеи решили задушить Дьяковского. При содействии слуги и еще одного соседа злоумышленники исполнили свой страшный план.
Когда вся эта история оказалась раскрыта, львовский суд приговорил 57-летнего Петра Маковского к смертной казни посредством сдирания кожи и ломания костей с головы до ног с помощью палицы. Дочери, Гонорате Дьяковской, которой исполнился всего лишь 21 год, должны были отрубить руки, а затем голову. Также к смертной казни были приговорены и соучастники преступления. Отрубленные головы и изуродованные тела казненных должны были быть вывешены на столбах в качестве наглядного примера потенциальным правонарушителям.
Казнь состоялась во Львове на площади Рынок. После того, как палач отрубил голову Гонорате, случилось непредвиденное: львовский "малодобрый" проявил полное отсутствие профессиональных способностей. Палач не знал ни как правильно привязать осужденного Маковского, ни как его бить. В ходе казни палач выбил несчастному зубы и глаза и переломал кости конечностей, но Маковский все еще был жив и его ужасные крики заставили присутствующих на казни разбежаться, а сам перепуганный палач упал в обморок.
Горожане подали в магистрат жалобу на низкую квалификацию "мастера справедливости". Последний пояснил, что, будучи молодым человеком, наблюдал, как проводится казнь посредством ломания костей с помощью палицы, но сам никогда ранее ее не осуществлял. Он также просил не увольнять его с занимаемой должности, принимая во внимание тот факт, что он много лет исправно исполнял свои обязанности, а также то, что у него на иждивении семья, которую нельзя оставить без куска хлеба. Проявив милосердие, магистрат согласился оставить бедолагу на должности, а также пригласить во Львов еще одного палача, который бы умел исполнять квалифицированные виды казни, а также являлся бы наставником для провинциальных палачей.
В Вене дали согласие на то, чтобы во Львове было два "экзекутора" и выделили деньги на их содержание. По всей империи был объявлен конкурс, победщителю которого была обещана ежегодная плата в размере 300 злотых. Переехать на работу во Львов согласился палач из Праги Вацлав Медулин.При этом он попросил, чтобы ему выдали авансом 200 злотых на расходы по переезду, так как он был "человек бедный и обременнный семьей, а потому не имеет средств на переезд". Львовские власти решили выдать умельцу 150 злотых на переезд и приобретение палаческого инвентаря. Приехав во Львов, бывший житель Праги практически сразу доказал свою высокую квалификацию, с легкостью отрубив голову некоему жителю города и насадив ее на кол.