В послевоенные годы органы советской власти начали очистку Львова от памятников польской эпохи, действуя при этом по принципу: если это король или граф, то он не имеет права тут стоять. Сразу после войны подцепили краном и водрузили на железнодорожную платформу памятник поляку по происхождению, австрийскому наместнику Галиции Агенору Голоуховскому, который стоял у парка Костюшки, где теперь в начале центральной аллеи стоит чугунная ваза с аллегорией жизни. Также были сняты памятник польскому деятелю Францишеку Смольце на теперешней площади Генерала Григоренко, памятник поэту Корнелию Уэйскому на Академической и драматургу Александру Фредру (на этом месте теперь стоит памятник Михаилу Грушевскому). Дольше всех, до 1950 года, не трогали памятник польскому королю Яну III Собесскому на месте нынешнего памятника Шевченко, так как Собесский очень напоминал Богдана Хмельницкого. Старожилы Львова вспоминают, как под памятником Собесскому стояли советские солдаты и говорили другу другу: "Смотри, какой Хмельницкий здесь. На коне и с булавой..."
Уже в 1944 году органы советской власти предложили полякам, в то время проживавшим во Львове, либо принять советское гражданство, либо выехать в Польшу. Естественно, многие поляки стали готовиться к выезду, распродавая свое имущество. Именно на эти распродажи, как мухи на мед, слетелись из самых разнообразных уголоков многочисленные криминальные элементы, хорошо погревшие на этом руки. Самая крупная в городе черная биржа находилась у афишной тумбы, которая стояла за Оперным театром, на нынешнем проспекте Черновола. Тут собирались короли базара - торговцы медикаментами, документами, оружием. Медикаменты - пеницилин, стрептоцид - стоили дорого, так как их изготовляли за границей и доставляли в рамках поставок по ленд-лизу. Там же продавали практически какие угодно бланки документов с печатями и подписями, нужно было только вписать в документ нужную фамилию. Оружия также было достаточно и поначалу оно было довольно недорогим - парабеллум стоил 500 советских рублей (в ценах до денежной реформы 1947 года), при желании можно было без особого труда купить и автомат.
Война оставила после себя большое количество инвалидов, которые ходили на протезах или передвигались на деревяных тележках. В 1946 году на улице Студентов, дом 2 открылись первые в городе поликлиника и госпиталь для инвалидов Отечественной войны.
В основу первого генерального плана послевоенного развития города была положена концепция польского инженера 1930-х годов И. Дрекслера о создании Большого Львова, которая предусматривала развитие города за счет населенных пунктов пригородной зоны и замены исторически сложившегося радиального планирования на радиально-кольцевое. В границы города теперь входили бывшие села: на севере - Голоско и Збоища, на востоке - Крывчицы, Пасики Зубрицкие, Пасики Галицкие, на юге - Козельники, Сокольники, на западе - Сигнивка и Левандовка. Впервые в истории города планировалось создать функциональные зоны с выделением специальных территорий для создания производственных зон. Неудачу с исполнением этого плана впоследствии пытались объяснить тем, что темпы промышленного развития превзошли все ожидания и нарушили приницп зонирования. Так, многие крупные промышленные предприятия были созданы на базе мелких фабрик и мастерских польского времени, которые размещались на небольших территориях в жилых районах. Вследствие этого возникли трудности в развитии транспортного сообщения и социальной инфораструктуры, имели место нарушения требований к санитарным зонам. Еще одной проблемой, по мнению советских архитекторов уже 1980-х годов, было размещение в границах города значительного (до 40%) количества малоэтажной жилой застройки, что нарушало уже утвердившийся советский принцип "уплотнения" - значительного уменьшения норм жилой площади на душу населения по сравнению с польскими временами.
Район улиц Научной и Владимира Великого является районом карстовых пустот и, по мнению специалистов, производить строительные работы там следует с большой осторожностью. Ведь провал глубиной даже до одного метра может привести к катастрофическим последствиям при малейших колебаниях земной коры, а во Львове порой случаются сейсмические толчки силой почти три балла. Кроме того, почти вся эта местность до начала 1950-х годов была заболоченной. Болото было и в части парка в начальнной части Научной улицы, где ныне церковь Бориса и Глеба. Строительство в этом районе началось в 1953-54 годах - сооружали четырехэтажные дома для военных. Когда уже позднее прокладывали продолжение улицы Стрыйской от перекрестка с Научной улицей, то по обеим сторонам сносили хаты с колодцами и садами. До начала 1980-х годов колодцы можно было увидеть даже в начале Научной. На улице Владимира Великого хат практически не было, лишь несколько штук можно было увидеть около железной дороги, ближе к улице Кульпарковской. На месте автобусного завода в 1940-70 годах был ипподром. Улицы Хуторивки тогда не было, на этом месте ближе к Стрыйской находились маленькая тупиковая улочка и кладбище. После войны значительно изменился облик улицы Стрыйской в районе Стрыйского парка. Там, где сейчас установлен монумент, находились захоронения немецких военнослужащих, так как в здании бывшего Кадетского корпуса, где сейчас размещается военный институт, в годы войны находился немецкий военный госпиталь, и тех, кто там умирал, хоронили на территории нынешнего парка имени Богдана Хмельницкого. Часть похороненных затем эксгумировали и перезахоронили сами немцы, а остальных, около 300 захоронений, закатали под асфальт центральной аллеи парка, идущей за монументом вниз. То есть, немецкие захоронения фактически сровняли с землей, а польское кладбище ликивдировали в 1970-х годах и на его месте построили музей советской воинской славы. Увы, фамилии на надгробиях во многих случаях не соответствуют тем, кто там действительно похоронен - просто брали в военкомате списки погибших и выбивали их на надгробиях. А на Лычаковском кладбище на многих могилах советских солдат и офицеров вообще не указаны даты гибели - на самом деле это могилы военнослужащих спецчастей, воевавших с отрядами УПА, и относятся эти захоронения к концу 1940-х и началу 1950-х годов.
Основной идеей развития Львова в советский период была индустриализация. Большинство путеводителей и трудов об истории города акцентировали внимание на величии советской промышленности и всячески противопоставляли его отсталости и недоразвитости производства в довоенный период.
В целом планы советской власти всегда были очень оптимистическими: "Представим себе 1950 год, завершающий год четвертой пятилетки, и мы уже увидим контуры будущего индустриального Львова. Окраины нашего старинного города будут окружены корпусами промышленных предприятий, там вырастут новые заводские рабочие поселки, дворцы культуры, парки отдыха. Из отсталого города мелких кустарей Львов превратится в город крупных заводов, на которых будут работать десятки тысяч человек. Промышленность Львова ежегодно давать столько продукции, сколько не выпускалось в городе за всю его долгую историю. Кроме предприятий, проходящих сейчас процесс реконструкции, во Львове намечается строительство целого ряда новых крупных заводов и фабрик. Они действительно изменят весь облик города. " При теперишнем скепсисе в отношении всего советского, придется признать, что пророчества коммуниста-агитатора из обкомовской газеты об изменении облика города оказались весьма точными.
Источник: Михалик В., Лемко И. Львiв повсякденний (1939-2009). - Львiв: "Апрiopi", 2009. - 240 c. ил.
Перевод с украинского - наш собственный.