Не только украинцы, но и даже сами поляки не ожидали того, что "орлята" сумеют так быстро опомниться, организоваться и уже до конца дня 1 ноября добиться серьезных успехов. Но на самом деле ничего удивительного в этом не было. Во-первых, в двухсоттысячном Львове поляки составляли на тот момент большинство. Жители города польской национальности, нередко женщины и дети, не только поддерживали своих боевиков, но и часто сами принимали участие в уличных стычках. Во-вторых, противнику удалось быстро объединить воинские силы, находившиеся в городе. Их основу составляли три формации: 1). Польская воинская организация - бывшие легионеры бригады Пилсудского, хорошо организованные, также имевшие свои филиалы в Станиславе, Коломые, Бродах и инрых местах Галиции. 2). Польский вспомогательный корпус, руководителем которого был Владислав Сикорский, состоял из солдат и командиров на то время расформированного корпуса. 3). Польские воинские кадры, к которым относились различные общества - "Сокол", "Гвязда", "Скала", а также молодежные, студенческие, женские организации. Общее руководство польскими формированиями осуществлял 44-летний граф Александр Скарбек, лидер польского народно-демократического движения в Галиции, в прошлом выпускник Стрыйской гимназии.
Уже 31 октября в полдень представители этих организаций провели тайное совещание в здании на улице Лычаковской, д. 16.
Они представляли около 700 бойцов. В ходе собрания было решено объединиться под руководством командира артбатареи капитана Чеслава Мончинского. В течение 13 лет бывший студент факультета филологии Львовского университета добирался до чина капитана, а тут, воспользовавшись благоприятным моментом, за три недели львовских боев сразу стал полковником. Мончинский был похоронен летом 1935 года на кладбище Орлят во Львове.
Согласно плану, в котором учитывалось незначительное количество воинских сил, "орлятам" надлежало забаррикадироваться в западной части Львова и, прежде всего, взять под контроль главный железнодорожный вокзал.
Уже во второй половине дня юго-западная часть города стала покрываться опорными пунктами польских боевиков. В нескольких местах открылись пункты набора добровольцев, которые давали по 200-300 человек пополнения ежедневно. Ближе к вечеру отряды Мончинского заняли районы Политехники, собора Святого Юра, костела Эльжбеты, осадили главпочтамт, цитадель. Возростанию активности польских формирований способствовала деятельность польских политических партий во Львове, которые 1 ноября создали Польский Народный Комитет. В своем первом же обращении к населению комитет призвал " всех боеспособных поляков к оружию".
В этот взрывоопасный час противники решили все-таки попытаться сесть за стол переговоров. 2 ноября с польскими представителями встретились украинские политики и общественные деятели К. Левицкий, М. Лозинский, Р. Перфецкий, Л. Ганкевич, Л. Цегельский, С. Федак и митрополит Андрей Шептицкий. Однако все мирные аргументы украинцев - государственная граница по реке Сян, культурная автономия для поляков и евреев - представители польской стороны отвергли, добиваясь для возрождающейся Речи Посполитой не только Перемышля, но и Львова. И все же, несмотря на острые противоречия, стороны решили опубликовать совместное обращение к населению с призывом сохранять спокойствие и соблюдать порядок. На следующий день это обращение было вывешено на заборах и стенах Львова, однако его почему-то мало кто заметил.
Но на самом деле первые дни ноября уже дыхнули огнем войны, хотя в то время далеко не все восприняли это всерьез. Именно поэтому половина стрельцов спокойно разошлась по домам, а на встревоженные обращения Витовского к властям городов и уездов с просьбой срочно прислать войска на защиту Львова откликнулись лишь Золочев, Щирец и Каменка-Струмилова.
Тем временем положение украинских войск во Львове резко ухудшилось. Витовский был просто шокирован, когда начальник штаба атаман Сень Горук сообщил ему, что в строю остались лишь 648 стрельцов и командиров. О попытках подавить хотя бы главные узлы сопротивления врага не было уже и речи. Практически сразу же завязалась ожесточенная борьба за главный вокзал, который нужно было удержать любой ценой. Однако для его обороны были выделены всего два десятка стрельцов, что стало одной из самых грубых ошибок украинского командования. Ведь когда Мончинский узнал о том, что на складах товарного двора хранится большое количество оружия, то он сразу же отправил туда сильный отряд. И он не прогадал: захваченных трофеев хватило для вооружения четырех тысяч боевиков. Ну а концу дня полякам удалось занять весь железнодорожный вокзал.
Дмитрий Витовский все свои надежды связывал с легионом УСС. Однако сечевики задержались. Во-первых, они сами не очень спешили, так как не ожидали, что поляки окажутся способны на серьезное сопротивление новой власти, а во-вторых, железнодорожники, в основном состоявшие из поляков, саботировали все распоряжения командира легиона сотника Дмитрия Букшованого. В общем, только под вечер 3 ноября первые транспорты сечевиков прибыли на пригородную станцию Сихов.
И как раз в это время случилась смена командования украинскими войсками. В чрезвычайно сложной ситуации Дмитрий Витовский не выдержал напряжения и обратился к К. Левицкому с рапортом об отставке. И именно тогда во Львов прибыл известный атаман Гриць Коссак. Ему в то время было 36 лет - бывшему народному учителю из-под Дрогобыча, известному общественному деятелю, организатору общества "Сечевые стрельцы", отцу четверых детей. В годы мировой войны Коссак сперва командовал куренем, а с 1915 года - легионом Украинских Сечевых Стрельцов. Летом 1918 года за чрезмерную строгость атаман был уволен из УСС и теперь пребывал в запасе.
Военным комендантом Львова был назначен 56-летний полковник Николай Маринович, уроженец села Ишкив Подгаецкого повета (уезда). Он в свое время закончил австрийскую академию генштаба, командовал на фронте полком, но в связи с ранением вышел на пенсию и проживал в Селиске на Яворовщине. К сожалению, он не сумел эфективно использовать части легиона УСС, которые наконец прибыли во Львов.
Когда четыре сотни стрельцов, пулеметная рота, чета минометчиков - всего 800 сечевиков - под командованием известного фронтового командира сотника Букшованого быстро снарядились и прибыли, готовые к выполнению боевых заданий, то их никто не встретил. Наконец, какая-то женщина вручила командиру записку полковника Мариновича, заверенную печатью Главного командования. В записке говорилось, что Букшованому приказывается двумя стрелецкими и пулеметной сотнями атаковать цитадель. Остальных бойцов следовало направить на вокзал для усиления его гарнизона. Но этот приказ, написанный еще утром 2 ноября, безнадежно устарел. Ибо к вечеру 3 ноября ситуация коренным образом изменилась: цитадель уже занимали украинцы, а железнодорожный вокзал - поляки.
Не имея информации о ситуации в городе, сотник приступил к исполнению приказа, последствия чего оказались трагическими. Поначалу, правда, сечевики без потерь со своей стороны разгромили польский гарнизон Персенковки. Затем сотни разделились. Группа Букшованого без помех заняла цитадель, а также выбила поляков из трамвайного парка и примыкающих кварталов. Другая группа холодным дождливым вечером подошла к железнодорожному вокзалу. В темноте ночи сотня четаря Ясенецкого и Гуцульская сотня хорунжего Каратницкого приблизились к вокзалу, где сразу были встречены шквальным огнем. Разгорелся ожесточенный бой за помещения вокзала и ближайшие к ним здания. Победа была уже близка. И тут поляки перехитрили сечевиков - запросили перемирия. Пока шли переговоры, к полякам подоспела подмога. Парламентеров взяли в плен, а сотни выбили с занятых позиций. Кончилось дело тем, что эти сотни сечевиков вернулись на Персенковку.
Ночью к ним присоединился еще один траспорт - три сотни сечевиков. Теперь уже пять сотен сечевиков отправились на штурм железнодорожного вокзала. Из-за отказа сотника О. Микитки возглавить созданный курень, комнадование принял поручик М. Баган. Когда рассвело, украинские бойцы пошли в наступление. Несколько раз польские легионеры и боевики обстреляли галичан с флангов и даже с тыла. Наконец начался бой у самого вокзала. Сечевикам должны были оказать помощь отряды добровольцев из Каменки-Струмиловой и Рудного. Штурм продолжался три часа. Сечевикам пришлось сражаться практически одним, так как одна сотня доброовльцев разбежалась, другие в бой даже и не вступили. Подлинным героем в тот стал четарь Макар, который вместе с 25 стрельцами выбил поляков из привокзальных зданий и захватил немало пленных. Четари Зинюк и Клим со своими бойцами также постоянно продвигались вперед, отбив две контратаки противника. Но в конце концов гарнизону вокзала удалось отбить недостаточно хорошо подготовленное наступление украинских подразделений.
Кстати, обороной вокзала в тот день руководил 24-летний польский поручик Бронислав Перацкий, которому за бои во Львове присвоили звание полковника. Позже он сделал блестящую карьеру. 15 июня 1934 года его, на тот момент уже министра внутренних дел Польши, убил по заданию руководства ОУН молодой уроженец Ширца Григорий Мацейко. Молодому человеку удалось скрыться в Аргентину,а несколько руководителей ОУН во главе со Степаном Бандерой надолго оказались за решеткой.
В Персенковке же, куда сечевики вернулись после неудачного штурма центрального вокзала, случилось невероятное: курень остался без командира. Поручик М. Баган - отказался, а других желающих занять столь ответственный пост не нашлось. Главное командование также оставило нужды сечевиков без внимания: не только не назначило командира (хотя опытных военных специалистов в его распоряжении было немало), но и не поставило никакого конкретного боевого задания. Посчитав себя ненужными во Львове, сечевики выехали поездом в Старое Село, где создали боевую группу под тем же наименованием. Их возглавил Осип Микитка (1878-1920), уроженец Рогатинщины, недавний командир легиона УСС.
Потеря главного вокзала стала для львовских украинцев тяжелым ударом. Оказались перерезаны пути сообщения с большинством городских окраин и пригородов. Поляки же, наоборот, получили возможность наладить устойчивое сообщение с Перемышлем, откуда должно было прибыть подкрепление. Захват поляками главного вокзала, возможно, и решил судьбу Львова. Предложение украинской стороны о перемирии (4 ноября) поляки проигнорировали.
Линия фронта, в том виде, в каком она утвердилась 4 ноября, продержалась почти две недели. Она проходила по улицам Стрыйской, Кадетской, Коперника, далее через главпочтамт, сейм (ныне университет), собор Святого Юра, потом улицами Бема, Яновской, Клепаровской, Шпитальной, Замарстиновской. Главными опорными пунктами украинских войск в городе стали казармы на улице Яблоновской, Сейм, цитадель, Главпочтамт, казармы Фердинанда и полции на улице Казимировской, вокзал Подзамче, городская бойня.
Свое вступление на пост командующего полковник Г. Коссак отметил активизацией боевых действий. 5 ноября разгорелись ожесточенные бои за здание Главпочтамта. Поляки неожиданно атаковали здание, подвергли шквальному огню подходы к нему, обстреливали окна. Командир защитников четар О. Бабяк попросил подмоги. "Если сейчас не достану где-нибудь сто человек, почта будет утрачена, - писал он в донесении новому командующему. - Вчера мы понесли серьезные потери: двое командиров
и семь стрельцов ранеными, несколько убитых. Сегодня наверняка будут новые потери".
Но в тот день подмога к Бабьяку так и не пробилась. Геройски погиб поручик Тимко Гуновский. Поляки обстреляли даже санитарный автомобиль, в котором была смертельно ранена медсестра. Только поздним вечером 40 стрельцов сумели пробиться в здание почтамта.
Не менее яростные бои разгорелись на подступах к сейму, где держал оборону один из героев битвы за Львов поручик Илько Цьокан. Он не только удерживал большое здание, но и совершал смелые рейды в сторону Городоцкой улицы, к костелу Святой Анны и к Иезуитскому городку. В этих боях отличились четарь Никифорук, старший десятник Григорук, связной Р. Головка, доброволец гимназист Е. Ляхович. В тот же день гремели также выстрелы и взрывы в районе казармы Фердинанда, на улице Клепаровской, а также на других участках фронта.
5 ноября украинские войска во Львове значительно усилились. Из Старого Села прибыла в Народный Дом группа сечевиков Осипа Микитки, к которой присоединилась сотня четаря Иваницкого. Таким образом, все полторы тысячи стрельцов и командиров УСС выступили на защиту столицы. Кроме того, небольшие отряды прибыли из Винников, Золочева, Щирца, Комарно. Но все же этого было недостаточно. Украинская Национальная Рада и Главное командование лбратились к населению Галиции с воззванием "К оружию!": "... Уже в первые минуты существования новой державы поднял голову лютый и заклятый враг украинского народа. Перед лицом всего мира поляки не постыдились заявить, что украинский народ не может быть свободным и равным другим, а должен оставаться вечным слугой Польши". Далее руководители молодой державы призывали: "Кому судьба родного края близка к сердцу, кому не безразличны счастье детей и внуков, кто не хочет возвращения панщины или стремится к справедливому строю без господ и холопов, кто не хочет больше жить в неволе, невежестве и убогости, тот сейчас же должен примкнуть к украинскому войску".
Неожиданно под вечер поляки предложили провести переговоры о перемирии - возможно, это принесла плоды активность украинских войск. На заседании Национальной Рады при обсуждении этого вопроса голоса разделились. М. Петрицкий предложил отложить переговоры. Некоторые считали, что во время прекращения огня можно усилить армию. Было высказано и интересное предложение, к которому, к сожалению, не прислушались: Национальной Раде временно покинуть город, чтобы развязать руки военным. Так или иначе временное перемирие было подписано.
Но уже в середине дня 6 ноября атаман Коссак сообщил польской стороне и своим войскам, что легионеры нарушают условия перемирия. Они неожиданно захватили Левандовку и север города, обстреляли почту, а главное - перерезали путь на Жовкву, по которому во Львов шли составы с продовольствием. Таким образом, оставалась лишь одна артерия безопасного доступа - через Лычаков.
Так что вскоре бои возобновились. Об их накале свидетельствуют фронтовые сводки Начального Командования:
"6 ноября. На всех участках фронта в течение всего дня и ночи продолжались упорные бои. Все атаки враги отбиты, благодаря чему враг понес значительные потери. В целом, ситуация не изменилась. Позиции все удерживаются без изменений.
7 ноября. Гарнизон казармы Фердинанда около Городоцкой улицы с 4 часов утра и в течение всего дня ведет ожесточенный бой. Сегодняшнее наступление стоило противнику многих убитых и раненых, телами которых покрыты подходы к казарме и улица Городоцкая. Враг трижды предпринимал наступление, но все попытки были отбиты гарнизоном казарм.
На Подзамче целый день велась борьба с легионерами и бандами, которые в значительном количестве наступают на дворец. В полдень ситуация здесь стала критической. Вскоре гарнизон получил подкрепление в количестве одной сотни УСС под командованием четаря Иваницкого.
Почта в наших руках... С начала осады почты телеграфную и телефонную службу осуществляют Оля и Галя Онацкие, с невероятным мужеством и упорством переносящие все трудности и опасности военного положения.
Во вчерашних боях отличились среди прочих четарь Лисовецкий и четарь УСС Квас.
9 ноября. Группа поручика доктора Цьокана сегодня снова провела несколько выдающихся операций.
Казарма Фердинанда сегодня целый день находилась под жестким огнем противника. Наши пулеметы старались обстреливать те окна соседних зданий, откуда раздавались выстрелы противника, и тем самым наносили серьезный урон живой силе поляков. В этих эпизодах отлично поработал пулемет сотни четаря Купчинского.
В остальных боях отличились наши храбрые Сечевые стрельцы-гуцулы, ведь ни один выстрел из их винтовок не пропал впустую.
Своим хладнокровием и стойкостью на занятых позициях они снискали себе славу неустрашимых борцов. Вообще же невозможно перечислить все геройские подвиги всех частей Украинского войска, ведь все наши воины, старые и молодые, правильно понимают свой долг защитников родного края".
Критическим для командующего атамана Грица Коссака оказался день 7 ноября. Накануне он сообщил Национальной Раде о разработке новой операции, которая должна была коренным образом изменить ситуацию на фронте. Планировалось наступление на центральные кварталы вдоль улицы Городоцкой и зачистка Жовквовского предместья и Замарстинова. Задумка в целом была неплохая, но основывалась на очень малых силах, которые были явно неадекватны поставленным задачам.
Так что неудивительно, что вся эта затея провалилась. Только поручик И. Цьокан (1887-1940) со своей небольшой группой благодаря смелости и боевому мастерству сумел очистить улицу Мицкевича и отбросить поляков от Сейма до площади Святого Юра. Защитники Подзамча целый день отбивали вражеские атаки. Сотня Р. Купчинского, в которой было всего 58 стрельцов и командиров, не смогла продвинуться ни на шаг под сильным огнем противника. Мало того, когда поляки подожгли главный почтамт, его защитники вынуждены были покинуть охваченное огнем здание. Среди погибших у почтамта нашли четаря Павла Лискевича, уроженца Ярослава, участника мировой войны на российском и сербском фронтах. Между прочим, когда в тот день завязался бой у Оссолинеума, Кость Левицкий лично попросил атамана Коссака принять все меры для сохранения этого уникального книгохранилища. Однако это не помешало польским легионерам вести интенсивный обстрел здания с бесценными сокровищами польской и украинской культуры.
Неудачу 7 ноября Национальная Рада восприняла очень болезненно. Нереальными планами были недовольны и фронтовые командиры. Закономерной реакций стала... очередная замена командующего. 9 ноября новым командующим стал 33-летний комиссар Золочевского военного округа полковник Гнат Стефанив, уроженец села Топоровки Городенковского повета (уезда).
Новый командующий начал свою деятельность достаточно энергично. Поскольку на десятикилометровый фронт приходилось лишь 1500 бойцов, а быстро увеличить их количество было невозможно, он сократил фронт. В связи с этим на горе Высокого замка появилась артиллерийская батарея (две гаубицы) - первый зародыш галицкой артиллерии. Ее огонь стал для поляков настолько чувствительным, что они были вынуждены послать сюда свои самолеты, которые всячески пытались разбомбить галичан. По просьбе артиллеристов полковник Стефанив направил к Высокому замку пулеметную сотню, которой командовал поручик Петр Франко, сын классика украинской литературы Ивана Франко, ветеран легиона Украинских Сечевых Стрельцов. Вскоре дополнительные орудия были установлены также в цитадели и в Кривчицах. Всего этих украинских пушек было 14.
Естественно не обошлось и без кадровых изменений. Было восстановлено единое командование частями УСС во главе с сотником О. Букшованым. Группой теперь уже сотника И. Цьокана, который выехал в Золочев, стал командовать сотник О. Микитка. Значительно обновился состав Начальной Команды.
Первую операцию полковник Стефанив провел в южной части города с целью разгромить вражеское соединение, которое постоянно нависало над левым крылом фронта и грозило окружением украинским отрядам. Ударами из Старого Села, Персенковки, цитадели галицкие подразделения (численностью до 500 человек) заняли Кульпарков. Польский фронт несколько откатился назад. Вскоре начался бой за один из важных узлов сопротивления вражеских сил - Кадетскую школу. Однако противнику удалось подтянуть свежие силы и 13 ноября перейти в контрнаступление. Подразделения четарей Каравана, Бережана, Балавацкого отчаянно отбивали натиск, но удержать Кульпарков не смогли. В бою героически погиб 23-летний буковинец Григорий Бережан.
Неудача на юге не помешала полковнику Стефаниву провести наступательную операцию на севере, где в последнее время поляки предпринимали отчаянные попытки перерезать железнодорожную ветку от Подзамча на восток. 12 ноября этот важный учкасток обороны возглавил поручик УСС, уроженец Бучача Зенон Носковский (1889-1962), опытный фронтовик и талантливый командир. В его части насчитывалось 280 человек, половина - стрельцы УСС. Командующий подтянул сюда резервы: полсотни надднепрянцев из отряда имени Гонты, прибывших 13 ноября с Киевщины под командованием атамана Андрея Долуда (1892-1976), а также 150 стрельцов из Жовквы - они недавно прибыли из итальянского плена.
14 ноября в районе Жовквовского, Замарстиновского и Клепаровского предместий разгорелись яростные бои. К сожалению, общего руководства операцией фактически не было. Операция рассыпалась на бои отдельных подразделений, которые действовали временами очень успешно, например, полукурень поручика Григоряка, отряд А. Долуда, сотня хорунжего Минчака, группа З. Носковского, но их действия не координировались. Так, в операции не принимала участие галицкая артиллерийская батарея на горе Высокого замка ( а ведь она находилась как раз в этом направлении!!), поскольку командир батареи не знал направления огня. В общем, когда был прорван фронт на Замарстинове, главном направлении операции, то эта победа не была использована в полной мере и противник быстро ликвидирловал опасный прорыв.
На другой день после артиллерийской подготовки группа войск Стрыйского подразделения под командованием четаря Каравана атаковала Кадетскую школу. В то же самое время полковник Стефанов отдал приказ частям северного крыла возобновить наступление в районе Замарстинова-Подзамча. Обе акции успеха не принесли. Более того, группа Каравана была отброшена и поляки перешли в наступление.
Очевидно, Мирон Заклинский имел серьезные основания для своего мнения, что "ни один из наследников Витовского на посту Главнокомандующего не дорос до величины и ответственности своей миссии. Поэтому проигрыщь - исключительно наша вина".
В первую очередь к неудачам привел недостаток пополнения. А наступать малыми силами было очень тяжело. По законам ведения военных действий наступающая сторона может нести больше потерь. Но о таком можно было только мечать. К сожалению, и полковник Стефанив, и его предшественники ориентировались только на профессиональное войско и полностью игнорировали местные резервы, хотя во Львове было немало боеспособного местного украинского населения.
Польское командование действовало иначе. В связи с тем, что Польша не могла сразу прислать во Львов войска, руководство польских сил начало формировать боевые части в основном из представителей местного населения, в частности из жителей Билогорща, Чишек, Давидова, Козельник, Кротошина, Кульпаркова. Кстати, такой подход очень усиливал маневренность и боеспособность войск, так как местные поляки прекрасно ориентировались в переулках и кварталах Львова.
Лишь 15 ноября командир группы польских войск в Перемышле полковник Михал-Тадеуш Токаржевский сообщил своим сотоварищам во Львове, что скоро к ним подойдет подмога.
Командующий Г. Стефанив не оставлял попыток убедить только что созданное правительство ЗУНР - Государственный секретариат покинуть город и проводить более тщательно организационную работу подальше от места боев. Кроме того, было необходимо после падения Перемышля установить усиленный контроль над железной дорогой до Львова, претворить в жизнь указ о мобилизации, создавать и укреплять армию, усилить внешний фронт в направлении Сяна. Однако правительство уперто сидело в столице, недооценивая военную угрозу, практически не веря в то, что Польша проигнорирует международные нормы и силой оккупирует край. Не укрепляли позицию правительства ЗУНР и тревожные известия об агрессивных действиях Румынии, войска которой 11 ноября захватили Черновцы, а вскоре после этого расползлись по всей Буковине. Кроме того, из западных поветов (уездов) начали приходить тревожные новости об активизации польских войск в прикордонье.
Хотя 9-16 ноября контратаки и не были доведены до конца и не изменили ситуацию во Львове к лучшему, противник все же встревожился. Чеслав Мончинскйи неоднократно посылал телеграмы в Варшаву и в Перемышль с просьбами о срочной подмоге. Но Юзеф Пилсудский в это время только что приступил к созданию армии. Поэтому он предложил командующему польскими войсками на Галицком фронте генералу Тадеушу Розвадовскому обойтись своими силами.
Колебания и нестойкость польского руководства проявились еще и в факте предложения, сделанного известным венским деятелем Галецким Евгену Петрушевичу. По поручению Юзефа Пилсудского Галецкий неожиданно предложил мир... в обмен на автономию Галиции в границах Польши. "Поляки лучше организованы, получают большую и разнообразную поддержку от Франции и потому обязательно победят. Польша никогда не откажется от Восточной Галиции, а тем более от Львова, который является польским городом". Но эти предложения Петрушевич решительно отверг.
В такой хаотичной ситуации польская сторона и начала переговоры. "Послами мира" выступили проповедники украинской и польской церквей. 16 ноября митрополит А. Шептицкий обратился к "дипломатам" с письмом, в котором призывал: "Пойдите с обеих сторон на уступки так далеко, как только сможете, чтобы остановить братоубийственные бои и вернуть нашему городу и всем его жителям столь желанный мир... ".
Вечером 17 ноября предложение поляков о 48-часовом перемирии обсуждалось на совместном заседании Национальной Рады и воинских командиров. Л. Ганкевич и Р. Перфецкий сообщили, что поляки, не отказываясь от претензий на Львов и Восточную Галицию, предлагают прекратить боевые действия по гуманистическим соображениям. Однако против такого соглашения решительно выступил Г. Стефанив. Как и большинство военных он не хотел стать жертвой хитроумного плана врага. И все-таки 19 ноября временное перемирие было заключено. В договоре была обговорена деятельность санитарных команд, был запрещен обстрел городской газовой службы и электростанции.
18 ноября недавно назначенный Госдурственным Секретарем по военным вопросам Дмитрий Витовский выехал в Станислав, Тернополь и Коломыю, чтобы собрать и отправить в столицу свежие силы. Об этом же говорилось и во всех распоряжениях Д. Витовского и С. Горука всем государственным и военным комиссарам края.
В тот же день, 18 ноября 1918 года, во Львов прибыл представитель Антанты, член французской миссии в Румынии поручик Виллем. Первый день он провел среди польского руководства, а на следующий день явился в Народный Дом, где принял участие в переговорах, поддержав предложение поляков продлить перемирие до 21 ноября. Однако переговоры зашли в тупик уже 20 ноября, когда на предложение украинцев прекратить бои польская сторона заявила, что никогда не откажется от своих прав на Львов и будет биться за него до последней капли крови. Позицию поляков поддержал и представитель Парижа, открыто заявивший, что Польшу Антанта признала, а Украину не признала и не признает. После этого стол переговоров сразу же опустел. Истинная же причина самоуверенности поляков выяснилась через несколько часов.
Утром того же дня состоялось заседания Совета Государственных Секретарей при участии группы военных руководителей. Глава Совета Кость Левицкий попросил Г. Стефанива трезво оценить перспективы обороны столицы. В ответ полковник категорично заявил, что будет удерживать Львов 2-3 недели своими силами, а если дождется подкрепления - очистит Львов за 2-3 дня. Лишь сотник О. Букшованый поставил под сомнение аргументы командующего. Он прямо заявил: если поляки вдруг откуда-нибудь получат подкрепление, то украинцы не удержат Львов более двух дней.
Увы, его прогнозы оказались точными.
Еще 17 ноября прибывший на аэроплане курьер из Перемышля сообщил Мончинскому, что 18 ноября в сторону Львова отправится группа "Одсеч" под командованием подполковника Токаржевского. Командир польских войск во Львове получил приказ встретить эшелоны в Зимней Воде, подготовить план боевых действий группы в городе, составить списки и даже описание примет украинских деятелей, которых следует немедленно арестовать, а также подготовить места для размещения взятых в плен и арестованных украинцев.
Вот теперь стали ясными истинные планы поляков в отношение переговоров про перемирие. При помощи группы Токаржевского поляки не без оснований надеялись наконец овладеть Львовом. Прибывающая группа состояла из шести эшелонов и бронепоезда, на которых прибыли 1400 солдат и офицеров, две сотни улан, 16 орудий с обслугой. С этого момента соотношение сил во Львове резко изменилось в пользу поляков.
После прибытия группы "Одсеч", как свидетельствуют оценки польского военного историка Сопотницкого, в львовской группировке польских войск насчитывалось 660 офицеров и 4900 солдат. На самом деле, на 21 ноября поляки имели в распоряжении не меньше 6686 военных, в том числе в боевых отрядах 4400 солдат. Особенно чувствительные удары наносил украинцам польский авиаотряд, который в результате 69 авианалетов с 5 по 22 ноября сбросил на Львов и прилегающие к нему села 250 бомб весом от 4 до 25 кг.
Украинских войск было вдвое меньше.
Всего:
Старшин - 161
Стрельцов - 4517
Итого - 4678
Боевой состав:
Старшин - 120
Стрельцов - 3185
Итого - 3305
Значительный перевес в силах позволил подполконику Токаржевскому, возглавившему польские войска во Львове, в шесть часов утра 21 ноября перейти к активным действиям. Четыре группы под командованием офицеров Сикорского, Боруты, Перацкого и Тшеньовского при поддержке пяти артбатарей и двух бронепоездов ударили на севере и на юге с целью окружить город, уничтожить части Галицкой армии и взять в плен украинское правительство.
Сильное соединение В. Сикорского атаковало Подзамче и Высокий замок с целью выйти к Лычакову и замкуть окружение. Навстречу Сикорскому пробивалась группа бронепоездов, артиллерии и самолетов. В течение дня группа Сикорского так и не смогла подавить сопротивление украинских подразделений. Они откинули аж до Голосок группу капитана Виктора, которая хотела прорваться к Збоискам. Две сотни бойцов УСС при поддержке отряда А. Долуда смелым котрударом в районе Замарстиновской вызвали панику среди польских частей, наступавших на Подзамче.
Особенно отличились сотни сечевиков. Можно прямо сказать, что именно они вынесли на своих плечах всю основную тяжесть боев за Львов. Благодаря их стойкости удавалось удержать половину фронта, в частности такие важные стратегические точки, как цитадель, Оссолинеум, Сейм, Подзамче, Высокий Замок. Сечевики выдвинули из своих рядов подлинных героев, вошедших в историю битвы за столицу. Среди них были организатор атак сотник Илько Цьокан, командир пулеметчиков четарь Петр Франко, герои штурма банка и Дирекции железных дорог Роман Купчинский и Ярослав Гордый, подхорунжий Мирослав Сицийский, подбивший вражескую бронемашину, стрелец Роман Кумашек, в рукопашном бою победивший трех поляков, 15-летний стрелец Осип Шкварко, прошитый пулеметной очередью в бою за Сейм, стрелец Осип Крылик - ранен во время боя за Оссолинеум ( позже он станет первым секретарем ЦК КПЗУ, в 1933 году арестован, расстрелян в Орловской тюрьме 11 сентября 1941 года).
В то время, когда на Севере врагу не удалось реализовать своих намерений, южная группировка через Персенковку и Стрыйский парк вышло к Погулянке и Пасеке. Подавив слабые заслоны разрозненных подразделений четаря Каравана, поляки отбросили их к Винникам и заняли район Лычакова, где захватили 6 орудий и приблизились к храму Святых Петра и Павла. Высланные по приказу Г. Стефанива две сотни новобранцев из Винник были сразу же остановлены поляками близ Чертовой скалы. И тут снова спасли ситуацию сечевики. Командир группы Подзамче поручик З. Носковский выслал чету с подхорунжими Кашубою и Шереметою. Кучка смельчаков не пропустила поляков дальше железной дороги на Лычакове и не позволила им полностью перерезать путь на восток.
Выход противника в район Лычаковского кладбища, ожесточенные бои на Подзамче и в центральной части города вызвали у полковника Стефанива чувство растерянности. В 14.30 он даже предложил противнику временное перемирие. А под вечер неожиданно сообщил Костю Левицкому о намерении сдать Львов. Большинство украинских командиров высказалось против этого. Но командующий продолжал настаивать на своем, обещая при этом как можно скорее вернуть столицу. Он, однако, не знал, что как раз в тот момент прибывший из Кракова генерал Болеслав Роя пришел к соглашению с Токаржевским о прекращении наступления и об ожидании подкрепления из Польши. Но приказ об отступлении уже поступил в украинские части.
Многие командиры и бойцы, особенно из частей, которые прочно удерживали занятые позиции, восприняли этот приказ об эвакуации как измену. Штаб заполнили растерянные командиры.
"Приказ об оставлении наших позиций днем 22 ноября 1918 года стрельцы восприняли недоброжелательно, а то и крайне враждебно, - вспоминал атаман О. Букшованый. - Были случаи, когда стрельцы не хотели покидать своих позиций, а когда от них настоятельно требовали это сделать, под угрозой, что они монут попасть во вражеский плен, то они подавались - проклиная весь свет - со своими частями за Львов".
Как уже указывалось, поляки в это время тоже готовились к отступлению. Так что эвакуация украинских частей из Львова прошла без помех к утру 22 ноября. Вместе с ними вечером 21 ноября через Каменку-Струмилову и Золочев в направлении на Тернополь выехал Государственный Секретариат и правительственные учреждения ЗУНР, за исключением группы общественных деятелей, которые намеревались защищать права украинского населения галицийской столицы.
Утром под Винниками случилось неприятное событие. Вражеский бронепоезд и артиллерия неожиданно открыли огонь по полуторатысячной колонне, которая шла открытым маршем. Это вызвало сильное замешательство среди новобранцев и группы ополченцев, которые в панике разбежались. До Курович дошли только остатки львовской группы во главе с полковником Г. Стефанивым.
Осип Букшованый с сечевиками, собрав свои боеспособные сотни, из Львова не ушел. Он, по сути, самовольно занял оборону линии Подборцы - Лисиничи - Винники - Чишки и перекрыл железнодорожные ветки Львов-Подгайцы и Львов-Красне. Благодаря сечевикам и многочисленным партизанским группам около Львова сразу же начал формироваться фронт.
Первая фаза украинско-польской войны законичлась поражением ЗУНР и ее молодой армии. Безусловно, это подорвало авторитет державы на международной арене, моральный дух армии и народа. Защитники столицы понесли згачительные потери - до 300 человек убитых и до 1000 человек ранеными. Противник же потерял убитыми, ранеными и взятыми в плен 1200 воинов.
Но при этом поляки приобрели выгодный плацдарм для дальнейшего наступления на Восточную Галицию и подянли свой престиж в глазах Антанты. Польское правительство придавало этой победе очень большое значение. Вскоре город Львов был награжден высшей военной наградой - орденом Виртути милитари. 1 ноября 1925 года в Варшаве состоялось тржественногое перезахоронение Неизвестно солдата, прах которого привезли из Львова. 28 апреля 1929 года при участии руководителей Польши и десятков тысяч львовян-поляков на Лычакове был освящен мемориал "Защитникам Львова". Всего в 1918-1939 годах там было похоронено 2859 воинов. 11 апреля 1990 года этот мемориал впервые посетил тогдашний президент Польши В. Ярузельский, положивший начало его капитальной реконструкции.